Bhagavad-gita summary chapter six, the yoga of meditation

नारायणं नमस्कृत्य नरं चैव नरोत्तमम्

 देवीं सरस्वतीं चैव ततो जयम् उदीरयेत्

महाभारत

Mahābhārata

As retold by

Michael Dolan, B.V. Mahāyogi

Bhagavad-gītā 

Chapter Six

The Yoga of Meditation

5th and 6th Chapter summarized

ॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐॐ

     The 5^th Chapter Of Bhagavad-Gita has been summarized by Yamuna  Acharya: in his gitārthasamgraha: कर्मयोगस्य सौकर्यं शैघ्र्यं काश्चन तद्विधः। ब्रह्मज्ञान प्रकारश्च पञ्चम्माध्याय उच्यते॥ karmayogasya saukaryaṃ śaighryaṃ kāścana tad vidhaḥ| brahmajñāna prakāraś ca pañcammādhyāya ucyate||  

     “The 5^th Chapter sets forth the easy practicability and quick efficacy of karma-yoga, some similar topics, and the knowledge of  Brahman.” Bhaktivedānta Swāmī refers to this chapter about karma-yoga as “Action in Kṛṣṇa Consciousness.

 He comments, “ This chapter is a practical explanation of the Krishna consciousness, generally known as karma yoga. The question of mental speculation as to how karma yoga can give liberation answered here went to work in Krishna consciousness is to work with the complete knowledge of the Lord is the predominate in such work is not different from transcendental knowledge. Direct Krishna consciousness is bhakti yoga and jñāna-yoga is a path leading to bhakti-yoga.” 

     His point here is that when one is in full transcendental knowledge of the relationship between the soul and the Supreme Soul, he will naturally dedicate his actions in divine love or bhakti-yoga. A truly realized soul will come to the conclusion that action performed in love is the best form of knowledge. Therefore, both karma and jñāna culminate in  bhakti.

      Since Arjuna has expressed an interest in understanding the nature of meditation,  Krishna expands on the understanding of mystic yoga in the sixth chapter,  called the yoga of meditation, dhyana-yoga.

     Krishna continues,  “ when one is no longer attached to the objects of the senses, nor to actions, and when one renounces all resolves, then one is said to have risen to devotion.  For one who controls the mind, his mind is his best friend. Anyone who fails to control the mind soon finds that his own mind as his worst enemy. One who is equal and fixed on the self amid cold and heat, pleasure and pain, and also honor and dishonor is the true mystic. He who views equally well-wishers, friends, foes, strangers and those who are different to him is distinguished above all others.”

 Since  Arjuna has asked Krishna to enlighten him on the path of yoga, Krishna begins a discussion  on the nature of aṣṭanga yoga,  or the eightfold path of enlightenment.  He tells Arjuna that to practice yoga one must go to a quiet, peaceful, holy secluded place. 



     One should lay kuśa  grass on the ground and then covered with a deerskin and a soft cloth. The seat should be neither too high or too low and should be situated in a sacred place. The Yogi should then sit on it very firmly and practice yoga to purify the hard by controlling his mind,  senses, and activities and fixing the mind of one point. 

  Bhaktivedānta Swāmi takes great exception with the modern practice of yoga and finds little authenticity in such societies. He points out that sacred places are very difficult to find. Even in India many of the sacred places have been contaminated. In any case there very difficult to reach especially for Westerners.   

        He says, “the so-called yoga societies in big cities may be successful in earning material benefit, but they are not at all suitable for the actual practice of yoga. One who is not self-controlled and whose mind is not undisturbed cannot practice meditation.  

     Therefore in the Bṛhan-naradiya Purāna it is said,  "in the iron age of Kali when people are short-lived, slow and spiritual realization, and always disturbed by various anxieties, the best means of spiritual realization is chanting the holy name of the Lord. In this age of quarreling hypocrisy the only means of deliverances chanting the holy name of the Lord. There is no other way. There is no other way. There is no other way.”  

हरेर्नाम हरेर्नाम हरेर्नाम एव केवलम् कलौ नस्त्य् एव नस्त्य् एव नस्त्य् एव गतिर् अन्यथ

harer nāma harer nāma harer nāma eva kevalam kalau nasty eva nasty eva nasty eva gatir anyatha."

Bhaktivedanta Swāmī, Bhagavad-gītā As it is, Chapter 6, verse 12.

hare kṛṣṇa hare kṛṣṇa kṛṣṇa kṛṣṇa hare hare

hare rāma hare rāma rāma rāma hare hare

हरे कृष्ण हरे कृष्ण कृष्ण कृष्ण हरे हरे

हरे राम हरे राम राम राम हरे हरे

     In any case,  Krishna continues to describe the eight fold yoga path. He explains the process for meditation, breath control, fasting and physical self-control, proper regulation of the mind and intelligence, purification of consciousness, samadhi and nirvana, which in this case does not mean the cessation of material existence but the end of our participation in the world of exploitation. 

     Material existence is temporary, hence illusory. For the soul there is no cessation, because it is eternal.

     Arjuna rejects the yoga system as being far too difficult for an ordinary person to practice and asks, "What happens to the fallen Yogi? Does he not perish like a riven cloud with no position in any sphere?"

Krishna reassures him, saying, "but transcendentalist engaged in auspicious activities does not meet with destruction either in this world or in the next. One who does good is never overcome by evil. Sincerity is invincible." In the end according to Krishna, the best yogi is one who chooses the path of divine love. Such a yogi is very dear. This form of yoga is called bhakti.

      Krishna concludes by making a case for devotion as the highest form of yoga. He ends the chapter by saying "And of all yogis, the one with great faith who always abides in me, thinks of me within himself, and renders transcendental loving service to me: he is the best of all yogis. He is the most intimately united with me and yoga and is the highest of all. That is my opinion."

योगिनाम् अपि सर्वेषां मद्गतेनान्तरात्मना श्रद्धावान् भजते योउ मां स मे युक्ततमो मतः
yoginām api sarveṣāṃ madgatenāntarātmanā śraddhāvān bhajate you māṃ sa me yuktatamo mataḥ, BG. 6.47

Renunciation

नारायणं नमस्कृत्य नरं चैव नरोत्तमम्

 देवीं सरस्वतीं चैव ततो जयम् उदीरयेत्

महाभारत

Mahābhārata

As retold by

Michael Dolan, B.V. Mahāyogi

Bhagavad-gītā 

Summary part two:

What is Renunciation?

Now, Krishna has really explained everything quiet simply. And yet, Arjuna is still not satisfied.  He doesn’t understand the difference between karma, meditation, and yoga. 

If self-realization is so important, then why should he fight  at all?  

Wouldn’t it be better for him to renounce everything and go off into the forest  as a yogi?  What has violence to do with self-realization?  

What he doesn’t understand is that while Krishna’s message  is universal its application may differ according to one’s ability or level of consciousness. 

Society may be divided into different classes of men and women according to their qualification. Some men and women qualify as intellectuals and professionals, others as leaders and organizers. Some people are best as entrepreneurs and businessmen.  

And then, there are those who function well in the service industry or in production in the manufacture of goods. These social divisions are also referred to in the Bhagavad-Gita. 

One’s  path of self-realization  may be qualified by his position within society.  While we are all equal in spirit, as a practical matter we have different capacities for self-realization. 

Generally speaking, it isn’t good advice to tell a family man with many responsibilities to give up his material life and walk the path  of renunciation.  

Not everyone has the same vocation for spiritual practice. 

The universal message of sacrifice and dedication must be fine  tuned for the individual  according to his personal level of consciousness as well as his place in society. 

And so, Krishna says, it is not fit for Arjuna to renounce the world. Renunciation in yoga practice is not for everyone. What is best for  Arjuna, Krishna says, is to do his duty as a warrior.

Each of us has our own  pathway to truth; it is not proper for us to give up  the path which is suited for us for another more dangerous path.  One who follows another’s path is destined for  ruin. 

The yoga of renunciation is improper for Arjuna, since his work, his karma, and his duty, his Dharma, is of a more passionate nature. After all he is a warrior   both by birth and training. 

 Those of the more gentle and intellectual nature, the brahmanas and sages,  wandering Saints  and mystic yogis of the Vedic age can take the path of renunciation. They are more given to self  abnegation by nature. 

Gentle and saintly souls can lead a life of quiet contemplation; Arjuna is better suited for combat and competition. His heart  yearns for contests at arms.   He is not suited for the contemplative life of a mystic yogi.  But he can reach the same goal through self-dedication by karma yoga.

Krishna explains that it is not action itself that must be renounced, but attachment to its results. It is better to sacrifice the results of our work to a higher power. One must understand that both work and its results are temporary. And so real sannyasa or renunciation consists in giving up our attachment  to the results of work.  

One must strive for perfection, sacrificing the results of our work to a higher power. Krishna says that one who neither hates nor desires the fruits of his activities is known to be always renounced. Such a person, free from all dualities, easily overcomes material bondage and is completely liberated.

At the beginning of the sixth chapter, this is re-iterated by Krishna as follows:

TEXT 1

sri-bhagavan uvaca
anasritah karma-phalam
karyam karma karoti yah
sa sannyasi ca yogi ca
na niragnir na cakriyah

SYNONYMS

śrī bhagavān uvāca—the Lord said; anāśritaḥ—without shelter; karma-phalam—the result of work; kāryam—obligatory; karma—work; karoti—performs; yaḥ—one who; saḥ—he; sannyāsī—in the renounced order; ca—also; yogī—mystic; ca—also; na—not; nir—without; agniḥ—fire; na—nor; ca—also; akriyaḥ—without duty.

TRANSLATION

The Blessed Lord said: One who is unattached to the fruits of his work and who works as he is obligated is in the renounced order of life, and he is the true mystic: not he who lights no fire and performs no work.

"Поиск Шри Кришны"

 27 мая 2015

"Поиск Шри Кришны" и издательство «Хранитель Преданности»

Дамы и господа, преданные и друзья Кришны:

Благодарю вас за возможность находиться сегодня в вашем обществе. Когда мы только начали работать над публикацией книги «Поиск Шри Кришны», то надеялись на то, что читатели по всему миру примут её благосклонно.

Тогда, в начале 1980-ых, Госвами Махарадж, не покладая рук, занимался развитием миссии и небольшого издательства в Сан-Хосе, в Калифорнии. Ему помогала маленькая команда преданных. Мы были полны решимости донести до широких масс слова нашего Гуру Махараджа (Шрилы Бхакти Ракшака Шридхара Дева-Госвами Махараджа); в форме книг его мудрость могла бы принести благо всем обитателям этого мира.

Нас очень радовало то обстоятельство, что Гуру Махарадж и его последователи по всему миру дали публикациям издательства «Хранитель Преданности» высокую оценку. В течение нескольких лет такие книги как «Поиск Шри Кришны, Прекрасной Реальности», «Шри Гуру и Его Милость», «Любовный поиск пропавшего слуги», «Золотой вулкан божественной любви» и «Субъективная эволюция сознания» были переведены на испанский, бенгали, хинди венгерский, немецкий, а впоследствии и русский, и другие языки.

Маленький храм Гуру Махараджа в Западной Бенгалии заполнили ученики из Венесуэлы, Бразилии, Австралии, США и других стран. К несчастью, оказалось, что тогда, в начале 1980-ых годов, публикация книг, посвящённых восточной философии, была не самым прибыльным делом. Лично я проповедовал послание Гуру Махараджа в Лондоне, Стокгольме, Восточном Берлине, Будапеште, Калькутте, в Боготе и Сиднее, и это далеко не полный список. По сути, я несколько раз объехал земной шар, пытаясь популяризировать эти книги. Хотя интернациональная публика принимала их с достаточным энтузиазмом, наша миссия в Калифорнии оставалась относительно небольшой.

Мы испытывали недостаток средств. Публикация книг была дорогостоящим предприятием. Поддерживать миссию становилось всё тяжелее. В то же время, мы сталкивались с оппозицией того или иного рода.

Фанатики ненавидят новые идеи. Охранители полны решимости оберегать старые формулы, ритуалы и догмы. Стагнации и непотизму отдаётся предпочтение перед вдохновением и подлинным лидерством. Мы представляли революционные идеи о природе истинного духовного учителя и подлинного религиозного мистицизма. Оппозиция приходила не только в форме идейных диспутов. Нам угрожали насилием и анафемой. Оппозиция возникала не только извне, но и изнутри. Когда гуру-конкуренты посылали своих последователей, чтобы те нас избивали, мы начинали совершать киртан и дискутировали до тех пор, пока враги не превращались в наших друзей.

Однако продолжали появляться публикации, в которых нас всячески очерняли, и попытки заткнуть нам рты и прекратить деятельность нашего издательства не прекращались.

В то же время, американский истеблишмент демонстрировал свою приверженность христианскому фундаментализму и позициям крайней нетерпимости. Публика высмеивала наши одежды и внешний вид. Даже наше вегетарианство клеймилось как не соответствующее ценностям американского общества.

Я не знаю, рассказывал ли Госвами Махарадж о следующем эпизоде. Однажды в Сан-Хосе я проснулся на рассвете от запаха дыма. Было четыре утра. Я почувствовал запах горящего дерева. Я бросился вниз, в холл, и стал спускаться по лестнице. Входная дверь храма была объята языками пламени. Клубы дыма заполняли всё вокруг. Я обежал храм и схватил поливочный шланг. Я вопил, зовя на помощь наших преданных. К тому моменту, когда вода была включена, и шланг был готов к работе, горел уже весь храмовый фасад.

Перед храмом находился небольшой участок земли. Мы никогда не сажали там деревья, но земля принадлежала нам. Я увидел, что какие-то безумцы разместили там деревянный крест. Он тоже был объят языками пламени. Госвами Махарадж вызвал пожарных. Они приехали через двадцать минут, но преданные к тому времени потушили пожар своими силами. Пожарные попытались прорубить в деревянной стене храма дыры с помощью топоров. Мы попросили их остановиться. Они заявили, что изучают возможность поджога. Мы заметили, что умышленный поджог налицо. Пожарные отвечали, что уполномочены совершать любые действия, и продолжили своё дело. Впоследствии они так никогда и не вынесли официальное суждение о причине пожара.

Когда я присоединился к Движению Сознания Кришны в 1976 и был посвящён в воспевание Святого Имени Шрилой Прабхупадой Бхактиведантой Свами, то решил посвятить лучшие годы жизни проповеди Гаудийя Вайшнавизма. После ухода Прабхупады в 1978, я впал в отчаяние, ибо нуждался в дальнейшем духовном руководстве. Я пытался следовать духовным наставлениям Шрилы Прабхупады и принимать его представителей своими лидерами.

Однако я не сумел с чистой совестью продолжать следовать их ущербному руководству. Я видел коррупцию и деградацию на многих уровнях: физическое насилие, злоупотребление средствами организации, даже сексуальное насилие над детьми. Я впал в депрессию и не знал, куда мне податься. В то время я услышал, что Госвами нашёл учителя, который, как выяснилось, сыграл в жизни Шрилы Прабхупады важную роль - духовного наставника. Я немедленно постарался связаться с Госвами. Окружение пыталось помешать мне покинуть Лос-Анджелес и присоединиться к нему, но я пренебрёг угрозами и добился своего. Вскоре я уже сидел у лотосных стоп Шрилы Шридхара Махараджа. Я знал, что нахожусь в обществе истинного поводыря и учителя.

В начале 1980-ых в Сан-Хосе мы опубликовали хорошо известные вам книги, и какое-то время я путешествовал и проповедовал от имени Шрилы Шридхара Махараджа. Наконец, в 1989 я оказался в заснеженном Берлине. То был год падения берлинской стены. Я был убеждён в том, что за Стеной, на землях Восточной Европы, находится идеальное поле проповеди послания Гуру Махараджа.

К сожалению, мне пришлось вернуться в Сан-Хосе. Наши финансовые трудности усугубились. Мы уже были не в состоянии оплачивать счета. В США банки часто назначают грабительские процентные ставки со сложными условиями, и теперь мы столкнулись с серьёзными проблемами. Не хочу утомлять вас многочисленными подробностями. Суть была такой: мы решили ре-организовать миссию. Я отправился в Центральную Америку, намереваясь открыть там филиал. Вооружённый списком имён и энтузиазмом, я оказался в сельве Коста-Рики. Однако моим мечтам не суждено было осуществиться – большая часть друзей, имена и адреса которых были в моём списке, покинула страну. Время шло, деньги заканчивались, и оказалось, что мне недостаёт духовной силы. Я просто не мог начать деятельность новой миссии с нуля. Наши друзья в Калифорнии старались изо всех поддерживать тамошнюю миссию. Вскоре я понял, что предоставлен сам себе. Угрюмый, измотанный годами противостояния, разбитый и одинокий, я блуждал по улочкам Сан-Хосе (то был Сан-Хосе в Коста-Рике). Глядя на витрины Pawn Store, я думал, хватит ли у меня денег на револьвер, одну пулю и комнату дешёвого отеля рядом с рынком. На протяжении многих лет, посвящённых миссии, я пренебрегал родственниками, называя это «отрешённостью». В конце концов, я позвонил матери. Хотя мама не слышала мой голос много лет, она была очень рада и пригласила меня в Мексику.

Спустя несколько месяцев я уже работал в Сан-Мигель-де-Альенде учителем начальных классов, преподавая английский мексиканским детишкам. Стыд, вызванный провальной попыткой открыть миссию в Коста-Рике, не позволял мне связаться с моими друзьями-преданными. Сейчас я думаю, что дело было в гордости. Поскольку меня считали одним из ведущих последователей Шрилы Шридхара Махараджа, я не желал, чтобы окружающие знали о том, что я занимаюсь делом столь заурядным, как обучение детей грамоте. Я менял места работы, и вскоре был приглашён в Университет Гауанахуато на должность преподавателя.

Шли годы, я заботился о матери и работал в университете. Я встретил женщину, тоже учителя по профессии, мы поженились и осели в Сан-Мигель-де-Альенде. Пару раз меня навещали преданные, но то были случайные визиты. Я слышал, что Госвами переехал то ли в Россию, то ли в Китай.

Я чувствовал, что впал «в спячку» в смысле моей духовной жизни. Подобно тому, как моей матери было тяжело адаптироваться к мексиканской версии католицизма, я не находил себе места в ашраме, который возглавлял последователь ученика одного американского гуру. Возможно, дело было в моей гордости. Возможно, я совершил тяжкое оскорбление, принимая участие в нескончаемых конфликтах в среде преданных. Быть может, надо мной тяготело проклятие.

Состояние спячки продлилось почти двадцать лет. В один прекрасный день я, больше в шутку, разместил на You-tube короткий видео-ролик. Я играл на укулеле и пел песенку из 50-ых, «Где-то у моря». Госвами Махарадж случайно увидел ролик и вышел на связь.

Он рассказал, что в Соединённых Штатах общество по-прежнему заражено материализмом, но в России началась новая эра. Люди, которых диктаторский режим долгие годы лишал литературы, изголодались по книгам. Больше того, они жаждали духовной жизни. Хотя многие были более чем счастливы следовать путям традиционных конфессий, находились люди, желавшие чего-то более подлинного и глубокого. Эти люди читали «Поиск Шри Кришны» и другие книги, и принимали учение Шрилы Шридхара Махараджа.

Я поразился. Я был уверен, что мой интерес к Гуру Махараджу давным-давно мёртв. Да, я был учеником и последователем Прабхупады (А. Ч. Бхактиведанты Свами) и Гуру Махараджа (Шрилы Б. Р. Шридхара Махараджа), но их поколение ушло. Даже Говинды Махараджа уже не было с нами. Мне трудно было поверить в то, что по прошествии столь многих лет кто-то всё ещё проявляет интерес.

Временами, когда сутками напролёт я сидел в крошечной комнатке, печатая слова Гуру Махарадж на белых листах бумаги, слова, которые впоследствии стали «Поиском Шри Кришны, я задумывался, что побуждает меня прилагать такие усилия. Я знал, что эту книгу следует опубликовать, потому что настанет день, когда у меня возникнет потребность в том, чтобы её прочитать.

Я не святой. Я уверен в этом, поскольку на протяжении многих лет пытался быть святым, но … ничего не вышло. Меня окружали души, с которыми мне было не сравниться в святости. Но если я и сделал в жизни одно доброе дело, то была моя помощь в публикации книг Шрилы Шридхара Махараджа. Сейчас я испытываю огромное счастье, встречая людей, которые эти книги читают и проявляют интерес к его посланию. Теперь, на заключительном этапе моей жизни, я обретаю новую надежду, соприкасаясь с такими людьми.

Ваше общество – мой кислород. Долгое время я чувствовал, что все мои усилия остались тщетными, поскольку никто не поймёт Гуру Махараджа, и его послание умрёт с его уходом или уходом его великого ученика, Говинды Махараджа. Но сейчас я вижу, что его послание не умрёт, поскольку преданные и искатели, подобные вам, подхватили эстафету. Теперь я могу спокойно умереть. Или, что гораздо лучше, я сумею жить и принимать помощь и поддержку от представителей молодого поколения, радуясь энтузиазму, с которым вы принимаете послание, ради проповеди которого я в своё время пожертвовал столь многим.

Пожалуйста, простите меня за то ,что отнимаю ваше время. Я знаю, что у вас есть важные дела и занятия. Я просто хочу поблагодарить вас за то, что вы подарили мне надежду и новую жизнь. Я хочу целовать пыль под вашими стопами. Я мечтаю забрать эту пыль в свой дом, высыпать её на алтарь и поклоняться ей. Я благодарю русских и украинских преданных и всех преданных в Чианг-Мае, в Таиланде, и всюду, где помнят Шрилу Шридхара Махараджа.

Вся Слава Шри Гуру и Шри Гауранге!

Вся Слава Шриле Шридхару Махараджу!

Я сердечно благодарю Госвами и Авадхута Махараджа.

Харе Кришна.

Una Nueva Era

El Paso de un Siglo

नारायणं नमस्कृत्य नरं चैव नरोत्तमम्

 देवीं सरस्वतीं चैव ततो जयम् उदीरयेत्

महाभरत

Mahābharata

Una versión de

Michael Dolan, B.V. Mahāyogi

Un Siglo Pasa

(La historia de la partida de Bhiṣma de este mundo fue relatada muchos años después de los hechos por Suta, quien lo escuchó de Vaishampayana en el sacrificio de la serpiente.)

Cuando el sol declinaba en el Occidente y la oscuridad caía sobre el ancestral campo de batalla, la ceniza de la pira funeraria del gran héroe volaba hacia el cielo, dibujaba el crepúsculo de rojo. Yudhiṣthira el rey inclinó la cabeza y rezó. Las aves que cantaran las canciones fúnebres con los alientos agonizantes de Bhiṣma, ahora callaban. Los fuegos de la noche junto con el río sagrado enviaban humo oloroso hacia el cielo.

Y ahora nos transportamos a través del tiempo hacia una era futura, y dejamos atrás el campo de batalla. Una centuria de años han pasado desde los sangrientos hechos de Kurukṣetra. El Rey Yudhiṣthira y los Pāṇḍavas son sólo recuerdos.

Tras un largo y pacífico reinado el Rey Yudhiṣthira se retiró, dejando el trono a Parikṣit.

Arjuna engendró a Abhīmanyu. El hijo de Abhīmanyu gobernó en paz. Su nombre, Parikṣit, nos recuerda los propios principios del dharma. Pero él también ha pasado a la memoria. Junto con sus hechos heroicos. Maharaja Parikṣit murió prematuramente, asesinado por el feroz rey de las serpientes Naga, Taksaka.

Ahora bien, Maharaj Parikṣit engendró al rey Janamejaya. Llegamos al tiempo tras un par de generaciones posteriores a la gran batalla.

Cuando Janamejaya se convirtió en rey, quería vengarse de Taksaka y de los señores de las serpientes por haber asesinado a su padre, el gran rey Parikṣit. Y entonces, llevó a cabo un gran sacrificio. Su objetivo era liberar al mundo de serpientes lanzándolas hacia el fuego sagrado. Uno a uno las grandes cobras y los señores de las Nagas cayeron víctimas del fuego. Hasta que el sacrificio fue detenido por un inocente niño brahmán, Janamejaya se apiadó.

Tras concluir su sacrificio, el rey quería escuchar la historia de sus ancestros, y organizó un recital del Mahābharata a cargo de Vaishampayana Rishi, un discípulo de Vyāsa.

Uganshrava Sauto o Suta estaba presente en el sacrificio y escuchó todo. Un tiempo después, Suta peregrinó para ver los sitios sagrados. El recorrido de Suta le llevó hacia lo profundo del bosque sagrado llamado Naimisharanya cerca del río Gomati.

En esos oscuros bosques verdes muchos buscadores de la verdad realizaban un sacrificio de doce años. El principal entre estos era Shaunaka, de apellido Kulapati, un importante maestro de los Vedas que presedía durante el sacrificio.

Y entonces, cambia nuestra escena. Abandonamos el campo de batalla por un bosque tranquilo. Una centuria de años habían pasado desde que Bhiṣma dejara el plano mortal. Sus instrucciones estaban vivas, su vida heroica era una leyenda que frecuentemente se contaba.

Shaunaka se inclina ante Suta y las dos grandes almas se abrazan. Es conducido entonces hacia a un sitio de honor, en donde hablaría e iluminaría a los presentes. El sol está en el horizonte cuando se encuentran e intercambian saludos. El fuego del sacrificio está encendido y poco a poco cae la oscuridad. Aquí también, los pájaros se han silenciado mientras la luna resplandece a través de las hojas de la higuera. Una muchedumbre de hombres se ha reunido en círculo. Se sientan en posturas de yoga e intentan escuchar. Un lugar rústico de honor se ha arreglado y Suta es dirigido hacia allí. Se sienta bajo la enorme higuera y se acomoda sus ropajes, mira a los sabios reunidos ante él.

Shaunaka se pone de pie. “Oh Suta Goswami,” dice. “Has viajado a lo ancho y a lo largo en búsqueda de la verdad. Has estudiado con el gran Vyāsa. Y ahora hemos escuchado que estas de peregrinación, que vienes justo tras el gran sacrificio de serpientes del hijo de Parikṣit el Rey Janamejaya. Sabemos que Vaishampayana Rishi estuvo ahí y que contó la historia del Mahābharata que aprendió de su maestro, el gran Vyāsadeva, autor de los Vedas.”

Shaunaka dijo, “Cuéntanos, Oh Suta. ¿Cuáles fueron los acontecimientos que llevaron hacia la gran batalla de Kurukṣetra?  ¿Cómo y por qué se llevó a cabo semejante batalla? ¿Por qué fueron perseguidos los Pāṇḍavas por los Kurus? Por favor narra la historia que has escuchado de Vaishampayana en el sacrificio sagrado de serpientes de Janamejaya, sin omitir detalle.”

Fulldome