Философия

Философия

Ещё в пору детства меня всегда волновали загадки мироздания. Всё моё поколение, росшее в эпоху освоения космоса, было увлечено идеями межпланетных путешествий, высадки на Луну, экспедиций на Марс и за его пределы. Представители нашего поколения достигли совершеннолетия в 1960-ые годы, когда была изобретена атомная бомба. Первое, что мы увидели по телевизору, были сериалы «Нечто сверхъестественное» (1959 г.) и «Внешний предел». Представители пост-военного поколения «бэби бума» учились подвергать сомнению авторитеты.



В конце концов, неспособность ставить под сомнение догмы и власти привело к Холокосту второй мировой войны.
Президент Кеннеди заявлял нам, что настало время покорить звёзды. Русские запустили спутник. До конца десятилетия мы высадили человека на Луну. Видя, как Нил Армстронг ступил на поверхность Луны, и слыша декларации о том, что «маленький шаг одного человека подразумевает гигантский прыжок» для всего человечества, мы перешли в новую эру научно-фантастических фильмов и телевизионных программ. В фильмах С. Кубрика «2001» и «Космическая Одиссея» муссировалась тема эволюции человека от примата, к человеку разумному, к «ребёнку космоса».



«Назад на Землю» Джина Родденбери породил научно-фантастический телевизионный сериал, столь любимый зрителями в наши дни: «Звёздный путь», путешествие к последним рубежам пространства и времени. Всё наше поколение – в свете такого вопроса, как наше место во вселенной, – призвали обратиться к философии, понять извечные проблемы человечества, и задуматься над взглядами и ценностями, которые привели наших родителей в ад разрушительной войны.
На определённом этапе власть предержащие, управляющие системой государственного образования, а также государственными структурами, поняли, что чрезмерное любопытство не есть благо. Если, как говорит пословица, «любопытство убило кошку», то оно может убить и лояльность властям. Университетский истеблишмент в 1960-ые годы отнюдь не был в восторге, видя борьбу за свободу слова или дискуссии о войне во Вьетнаме в молодёжной среде. Их не радовало и зарождавшееся движение борьбы за гражданские права, фундаментом которого было учение Ганди о ненасилии.



Людей, искавших ответы на вопросы, демонизировали в качестве хиппи, сумасшедших, наркоманов и фриков. Университеты были переполнены молодыми людьми, искавшими отсрочки от призыва в армию. Эти миллионы молодых людей не только хотели уклониться от призыва, но и искали ответы на животрепещущие вопросы эпохи. В 1960-ые и в начале 1970-ых годов колледжи и университеты служили рассадниками новых идей. Я поражаюсь, видя, как многие мемы современной массовой культуры возвращены к жизни спустя пятьдесят лет.
Голливуд продолжает эксплуатировать образы «Звёздного пути» и «Звёздных войн». Джеймс Бонд и «Миссия невыполнима» были порождениями холодной войны, комиксы Марвела давали пищу моему юному воображению.
Спустя полвека, нам предлагают те же самые темы. Удивительно, насколько живучи культурные иконы 1960-ых.



В 1960-ые годы телевизионные сценаристы работали над созданием сюжетов для «Звёздного пути», сериала о Джеймсе Бонде и «Миссия невыполнима». Стэн Ли создавал таких персонажей комиксов, как Человек-паук, Тор, Железный человек и Мститель. Философы тоже не сидели, сложа руки. Даже в наши дни университетская среда продолжает испытывать влияние Б. Ф. Скиннера и Н. Чомски. Джон Лилли, работавший в 1960-ые годы, совершил прорыв в деле понимания психологии дельфинов. Наши современники лишь начинают по достоинству ценить его вклад.
Идеи Олдоса Хаксли, Алана Уоттса, Тимоти Лири и Бакминстера Фуллера по-прежнему считаются в некоторых кругах Евангелиями. В наши дни в римско-католической церкви труды Папы Иоанна Павла Второго наконец-то признаны шагом вперёд, а идеи и концепты восточной философии стали получать признание на Западе.



Сегодня многие из этих идей подаются как нечто совершенно новое; но я прекрасно помню, как двенадцатилетним мальчиком, в бытность мою в Калифорнии, я слышал все эти дискуссии. В ту пору я был ненасытным читателем. Мой дед глубоко интересовался всем эзотерическим и оккультным. В его голливудском особняке размещалась гигантская библиотека, включавшая одну чудесную коллекцию. Я помню названия некоторых из книг: например, там была книжная серия «Третий глаз», принадлежавшая перу некого Т. Лобсанг Рампы. Его книги были посвящены тибетским инициациям, призванным возвысить адепта до высоких состояний сознания. Там был «Дивный новый мир» Хаксли,  книги Д. Лилли – «Человек и дельфин» и «Ум дельфина». Впоследствии Лилли посвятил себя такому явлению, как камера сенсорной депривации и стал пионером исследований в области сознания и нейрофизиологии.


Дед был владельцем целого собрания книг, написанных Эдгаром Кейси. Его книги были посвящены реинкарнации. Дед был подписчиком журнала под названием Fate Magazine, освещавшего разные эзотерические материи: НЛО, телекинез, телепатия, работы русских учёных в этой области, и данные экспериментов в области физики.



Моего деда интересовал поиск инопланетного разума, что отражалось на его библиотеке. Число книг, посвящённых этому предмету, было велико. 


Они дополняли ту научную фантастику, которую я проглатывал в огромных количествах. Моим любимым фантастом был А. Азимов. Он написал цикл, посвящённый роботам, начиная с книги «Я робот».



За этим циклом последовали «Рассказы о роботах». Азимов был учёным и математиком, автором многочисленных книг о будущем человечества. Возможно, его самым известным творением стала трилогия «Основание», сюжет которой послужил питательной почвой для «Империи» в «Звёздных войнах». Помимо научной фантастики, мой дед живо интересовался исчезнувшими цивилизациями. У него были книги о Египте, коллекция миниатюрных статуэток Озириса и Ра, книги о древней Греции и Риме. Я всегда интересовался древнегреческой и римской мифологией, а в 1963 году в обществе моих братьев смотрел «Язона и аргонавтов» со спецэффектами от Рэя Харрихаузена.



Моё подростковое воображение питалось топливом, источником которого был мой дед, а культура и идеи 1960-ых годов разжигали пламя моего пытливого разума.
В годы моего становления я много времени провёл в бенедиктинском монастыре в Вальермо, в Калифорнии. Мой отец был выпускающим продюсером на сетевом телевидении; в своё время, он работал для Си-би-эс в Нью-Йорке, но затем перешёл на Эн-би-си в Калифорнии. Вначале мы жили на ранчо, принадлежавшем одному работнику Голливуда в местечке под названием Pear Blossom, в пустыне Мохаве. Однако, после того как он познакомился с аббатом Вальермо, отец стал арендовать здание, принадлежавшее монастырю.



Мы поселились в доме под названием Rose cottage («Хижина Роз»), в обмен на пьесы для летнего фестиваля, проводимого бенедиктинскими монахами, – их писал отец. В январе 1964 мы покинули Коннектикут, и во время путешествия угодили в самую сильную бурю в истории Юга. Большую часть моих школьных лет я валял дурака, но один из старших монахов аббатства поднатаскал меня в философии и теологии. Его звали отец Янг. Китайский священник, убежавший во время войны от коммунистического режима, он попал в Америку через Бельгию. Отец Янг был глубоким философом.



На его понимание христианства повлияли буддизм и вторая мировая война. Согласно уставу Св. Бенедикта, отшельники должны заниматься ручным трудом. Отец Янг был скульптором.  Его скульптуры представляли собой куски сухого дерева, обработанные паяльной лампой и пальцами.  После долгих прогулок по пустыне в поисках кусочков кварца, которыми я стремился обогатить мою коллекцию камней, я часто встречал отца Янга у конюшни, где он возился с гигантским стволом дерева. Он молча работал, с паяльной лампой в руке и сигаретой «Кэмел» в зубах.  Иногда у меня возникали вопросы. Я спрашивал: «Как возможно, что вся человеческая раса произошла от Адама и Евы?»



С очаровательной улыбкой он смотрел сначала на меня, своими миндалевидными глазами, потом на кусок сухого дерева. Сбивая с сигареты пепел, он отвечал: «Ну, нигде не сказано, что были только один Адам и одна Ева». И он снова улыбался, направляя паяльник в нужную сторону и сдувая дым в сторону. Я видел, как на куске дерева возникала лошадь. После этого я шёл прогуляться по территории аббатства, где любовался утками в пруду, или обедал вместе с монахами в монастырской столовой, под чтение Библии.



Так я провёл всё лето в 1964 году. То было пятьдесят лет тому назад, однако моё любопытство никуда не исчезло. Отец Янг  учил меня необходимости приводить разум в гармонию с верой.
Милан Кундера – один из моих любимых авторов, поскольку в его трудах рассматриваются такие вопросы, как влияние частной жизни на общественную и вмешательство политики в частную жизнь. Его книги изобилуют философскими размышлениями.  Так, в «Невыносимой лёгкости бытия» изучается воздействие «пражской весны» 1968 на судьбу некоторых персонажей, однако при этом автор показывает, как частная жизнь героев порождает «пражскую весну».



Моя собственная частная жизнь сопровождалась многочисленными эпизодами насилия в семье. В то же время, насилие стало обыденным делом во многих американских городах: в форме полицейского произвола в адрес борцов за гражданские права. Насилие было экспортировано в Юго-Восточную Азию в форме вьетнамской войны. Друзья и родственники ополчились друг на друга. Наконец, я столкнулся с «психическим насилием», порождаемым моей собственной ЦНС, в форме эпилепсии.  Исторически, эпилепсия ассоциируется с мистицизм ом, и мои собственные хаотичные ментальные состояния подтолкнули меня к поиску источника сознания.
В самой гуще этих потрясений я искал мир и покой. Сталкиваясь с множеством неразрешимых вопросов, я искал философское решение проблем. Если решение было утопией, то, по крайней мере, я искал площадку для анализа.



Так дитя шестидесятых встало на Путь к Преданности. Я не уверен, нашёл ли я ответы. Но в процессе поиска я понял, что великим философом Платона делают не решения, которые он порой предлагает, а вопросы, которые он ставит. Насилие продолжается. Равно как и мой поиск мира. Возможно, мы с вами пройдём часть этого пути вместе. Оставайтесь с нами.